Рытхэу Юрий - Тепло вечной мерзлоты - Иней на пороге (чит.Л.Колесов) - Русское слово (чит.автор)
ТЕПЛО ВЕЧНОЙ МЕРЗЛОТЫ
Из произведений ЮРИЯ РЫТХЭУ
Сторона 1
ИНЕЙ НА ПОРОГЕ, главы на романа
Читает Лев Колесов
Сторона 2
РУССКОЕ СЛОВО
очерк из книги «Под сенью Волшебной горы»
ЧИТАЕТ АВТОР
Юрия Рытхэу я знаю давно — и как человека, и как писателя, писателя удивительно молодого по духу, по свежести мироощущения. Его книги стоят в од¬ном ряду с замечательными произведениями последних десятилетий, обогащающими сокровищницу советской ли¬тературы. Когда читаешь такие его произведения, как три¬логия «Время таяния снегов», роман в двух частях «Сон в начале тумана» и «Иней на дороге», главы из которого записаны на этой пластинке, или последнюю большую работу — роман «Конец вечной мерзлоты», испытываешь чувство истинной радости: ты познаешь новый мир, жизнь народа, до сей поры незнакомые тебе.
О Чукотке написано немало книг, и не только художественных, но и исследований ученых, историков, этнографов. Но когда я прочитал романы Ю. Рытхэу, я получил представление об этом крае, может быть, более полное, нежели после прочтения многих трудов ученых. Эти романы кажутся мне художественной летописью Чукотки, они отображают события жизни за сравнительно короткое время, но это короткое время является спрессованной, сжатой историей чукотского народа.
Юрий Рытхэу сумел создать яркие, запоминающиеся образы, быть может, в чем-то перекликающиеся с образами Джека Лондона, а может быть, и превосходящие его, в своей самобытности, сопричастности новому времени. Поразительно то, что, читая книги Ю. Рытхэу о жизни чукчей, о судьбах охотников, оленеводов на далеком Чукотском полуострове, я, калмык, человек с южной стороны, чувствую себя частицей этого народа. Чувствую, что это я нахожусь там. в гуще некогда происходивших событий. Поймав себя на этом, я подумал: отчего такое происходит, каким образом? Оказывается, писателю удалось передать в характерах своих земляков, в их мыслях и чувствах то общечеловеческое содержание, которое не может оставить сердце; любого читателя равнодушным. Все становится близким и мне, всё здесь — мое.
Юрий Рытхэу стал не только певцом своего народа, своего сурового и прекрасного края, но и сумел подняться от частного, местного, национального к высотам большого художественного воплощения. Это свойство истинного таланта. Он не может быть локальным, он не может распространять свет только на свой народ. Он обязательно включает в себя более широкие и глубокие представления о жизни, оперирует глобальными катего¬риями — философскими, эстетическими, нравственными. Должен сказать, что к творчеству Юрия Рытхэу у меня всегда было особое пристрастие — я давно слежу за его писательским путем, с огромным интересом встречаю каждое его новое произведение. Потому что Север для меня не чужд: мне довелось встречаться с якутами, эвенками, чукчами, слышать их легенды, притчи, сказки и песни, ощутить на себе тепло их гостеприимства. Я все¬гда поражался широте их души, их редкой способности видеть в тебе нечто лучшее, чем есть на самом деле. Открытое дружелюбие, стремление помочь другим, не оста¬вить в беде всегда были характерными чертами северян. И, задумываясь над этими их чертами — откуда они? как сформировались? — я понимал: сама суровая природа, условия жизни на далекой холодной земле, где человеку одному ни за что не прожить, а можно прожить, лишь помогая друг другу, жертвуя собой во имя ближнего, рождали подобный характер,
Эти мысли высказывали многие писатели, отдавшие Северу немало лет. Это и Владимир Германович Богораз-Тан, и Тихон Семушкин, и Николай Шундик. Все они ждали появления у северян — у тех же чукчей — своего писателя, который изобразит жизнь своего народа как бы изнутри, покажет характер народа во всем богатстве его внутренней пластики. И вот таким писателем, оправдавшим эти надежды, сильно и мощно развернувшим в своих произведениях широкое полотно народной жизни, и стал Юрий Рытхэу.
В книге путешествий и размышлений «Под сенью Вол¬шебной горы» Ю. Рытхэу рассказывает о судьбе своего народа и о собственной жизни, о том, как формировалось его мировоззрение. До революции «темя вымирания» северных народов «был настолько стремителен, что вчерашние предания, исторические сказания уже в следующем поколении казались преувеличениями, когда речь заходила, о численности людей. Так было с юкагирами, мужественным племенем, пришедшим в свое будущее с числом около четырехсот человек, тогда как их было столько, что, как повествовалось в сказаниях, от дыма их костров темнели крылья пролетающих птичьих стай». И далее Рытхэу пишет: «… я никогда не устану повторять истину, ставшую очевидной, что народы Севе¬ра спасены Великой Октябрьской социалистической революцией. А ведь дело шло к печальному концу. За примерами ходить далеко не надо. По ту сторону Берингова пролива, на Аляске и в Северной Канаде, это уже происходит и произошло. Широко известна книга канадского писателя Фарли Моуэта «Отчаявшийся народ», в которой описано исчезновение племени ихальмютов, одного из племен великого арктического народа эскимосов. Это племя вымерло только потому, что встретилось с жестокой ка¬питалистической эксплуатацией, с той действительностью, которая оказалась губительнее смертоносного дыхания арктического холода».
Очень много дала и Рытхэу, и другим писателям-северянам великая русская литература. И все же их не было бы, если бы они не впитали, не вобрали в себя еще и великие творения своего народа, его фольклор, его мудрость, его тысячелетний опыт жизни. И только соединение устного народного творчества с достижениями культуры высокоцивилизованных наций, умелое их сочетание и дало нам самобытные таланты — и Ю. Рытхау, и Г. Ход¬жера, и В. Санги, и Ю. Шесталова, чьи книги сразу же вышли к всесоюзному читателю.
Мне тогда казалось совершенно естественным и закономерным, что богатства одного народа принадлежат другим. Так повелось издавно в нашем народе – делиться тем, что есть у тебя, отдавать лучшее тому, кто имеет в этом нужду… Великие русские книги, которые я читал, сами оказались воспитателями, оберегавшими нас от нигилистического отношения к собственной культуре, точно так же, как это сделал великий русский язык по отношению к собственному нашему, чукотскому языку». В уже упомянутой книге «Под сенью Волшебной горы»,
один из очерков которой «Русское слово» - в прочтении автора вошел в эту пластинку. Рытхау рассказывает о том, какое огромное влияние оказали на него произведения М. Горького, И. Тургенева, как шло через русские язык, его приобщение к высотам культуры. Юрий Рытхэу не только великолепный романист, но и тонкий эссеист, превосходный новеллист, мастер рассказа. Можно много говорить о его образном и емком языке, а мастерстве возведения романной «постройки» о его свободном владении пространством и временем. Тут он словно волшебник. Ведь он не жил до революции. Откуда же в его романах, повестях, новеллах такая удивительная точность именно живых, а не заемных наблюдений, такая масса живописных и ярких деталей? На какой же машине времени совершил писатель путешествие в те далёкие годы?
Никаких чудес нет. Некоторые народы Чукотки, как известно, живут не только на территории СССР, но и по ту сторону Берингова пролива. Поэтому скажем, эскимосский народ сегодня живет как бы в двух измерениях времени нынешнем и прошлом.
Давид Кугульдинов
Из произведений ЮРИЯ РЫТХЭУ
Сторона 1
ИНЕЙ НА ПОРОГЕ, главы на романа
Читает Лев Колесов
Сторона 2
РУССКОЕ СЛОВО
очерк из книги «Под сенью Волшебной горы»
ЧИТАЕТ АВТОР
Юрия Рытхэу я знаю давно — и как человека, и как писателя, писателя удивительно молодого по духу, по свежести мироощущения. Его книги стоят в од¬ном ряду с замечательными произведениями последних десятилетий, обогащающими сокровищницу советской ли¬тературы. Когда читаешь такие его произведения, как три¬логия «Время таяния снегов», роман в двух частях «Сон в начале тумана» и «Иней на дороге», главы из которого записаны на этой пластинке, или последнюю большую работу — роман «Конец вечной мерзлоты», испытываешь чувство истинной радости: ты познаешь новый мир, жизнь народа, до сей поры незнакомые тебе.
О Чукотке написано немало книг, и не только художественных, но и исследований ученых, историков, этнографов. Но когда я прочитал романы Ю. Рытхэу, я получил представление об этом крае, может быть, более полное, нежели после прочтения многих трудов ученых. Эти романы кажутся мне художественной летописью Чукотки, они отображают события жизни за сравнительно короткое время, но это короткое время является спрессованной, сжатой историей чукотского народа.
Юрий Рытхэу сумел создать яркие, запоминающиеся образы, быть может, в чем-то перекликающиеся с образами Джека Лондона, а может быть, и превосходящие его, в своей самобытности, сопричастности новому времени. Поразительно то, что, читая книги Ю. Рытхэу о жизни чукчей, о судьбах охотников, оленеводов на далеком Чукотском полуострове, я, калмык, человек с южной стороны, чувствую себя частицей этого народа. Чувствую, что это я нахожусь там. в гуще некогда происходивших событий. Поймав себя на этом, я подумал: отчего такое происходит, каким образом? Оказывается, писателю удалось передать в характерах своих земляков, в их мыслях и чувствах то общечеловеческое содержание, которое не может оставить сердце; любого читателя равнодушным. Все становится близким и мне, всё здесь — мое.
Юрий Рытхэу стал не только певцом своего народа, своего сурового и прекрасного края, но и сумел подняться от частного, местного, национального к высотам большого художественного воплощения. Это свойство истинного таланта. Он не может быть локальным, он не может распространять свет только на свой народ. Он обязательно включает в себя более широкие и глубокие представления о жизни, оперирует глобальными катего¬риями — философскими, эстетическими, нравственными. Должен сказать, что к творчеству Юрия Рытхэу у меня всегда было особое пристрастие — я давно слежу за его писательским путем, с огромным интересом встречаю каждое его новое произведение. Потому что Север для меня не чужд: мне довелось встречаться с якутами, эвенками, чукчами, слышать их легенды, притчи, сказки и песни, ощутить на себе тепло их гостеприимства. Я все¬гда поражался широте их души, их редкой способности видеть в тебе нечто лучшее, чем есть на самом деле. Открытое дружелюбие, стремление помочь другим, не оста¬вить в беде всегда были характерными чертами северян. И, задумываясь над этими их чертами — откуда они? как сформировались? — я понимал: сама суровая природа, условия жизни на далекой холодной земле, где человеку одному ни за что не прожить, а можно прожить, лишь помогая друг другу, жертвуя собой во имя ближнего, рождали подобный характер,
Эти мысли высказывали многие писатели, отдавшие Северу немало лет. Это и Владимир Германович Богораз-Тан, и Тихон Семушкин, и Николай Шундик. Все они ждали появления у северян — у тех же чукчей — своего писателя, который изобразит жизнь своего народа как бы изнутри, покажет характер народа во всем богатстве его внутренней пластики. И вот таким писателем, оправдавшим эти надежды, сильно и мощно развернувшим в своих произведениях широкое полотно народной жизни, и стал Юрий Рытхэу.
В книге путешествий и размышлений «Под сенью Вол¬шебной горы» Ю. Рытхэу рассказывает о судьбе своего народа и о собственной жизни, о том, как формировалось его мировоззрение. До революции «темя вымирания» северных народов «был настолько стремителен, что вчерашние предания, исторические сказания уже в следующем поколении казались преувеличениями, когда речь заходила, о численности людей. Так было с юкагирами, мужественным племенем, пришедшим в свое будущее с числом около четырехсот человек, тогда как их было столько, что, как повествовалось в сказаниях, от дыма их костров темнели крылья пролетающих птичьих стай». И далее Рытхэу пишет: «… я никогда не устану повторять истину, ставшую очевидной, что народы Севе¬ра спасены Великой Октябрьской социалистической революцией. А ведь дело шло к печальному концу. За примерами ходить далеко не надо. По ту сторону Берингова пролива, на Аляске и в Северной Канаде, это уже происходит и произошло. Широко известна книга канадского писателя Фарли Моуэта «Отчаявшийся народ», в которой описано исчезновение племени ихальмютов, одного из племен великого арктического народа эскимосов. Это племя вымерло только потому, что встретилось с жестокой ка¬питалистической эксплуатацией, с той действительностью, которая оказалась губительнее смертоносного дыхания арктического холода».
Очень много дала и Рытхэу, и другим писателям-северянам великая русская литература. И все же их не было бы, если бы они не впитали, не вобрали в себя еще и великие творения своего народа, его фольклор, его мудрость, его тысячелетний опыт жизни. И только соединение устного народного творчества с достижениями культуры высокоцивилизованных наций, умелое их сочетание и дало нам самобытные таланты — и Ю. Рытхау, и Г. Ход¬жера, и В. Санги, и Ю. Шесталова, чьи книги сразу же вышли к всесоюзному читателю.
Мне тогда казалось совершенно естественным и закономерным, что богатства одного народа принадлежат другим. Так повелось издавно в нашем народе – делиться тем, что есть у тебя, отдавать лучшее тому, кто имеет в этом нужду… Великие русские книги, которые я читал, сами оказались воспитателями, оберегавшими нас от нигилистического отношения к собственной культуре, точно так же, как это сделал великий русский язык по отношению к собственному нашему, чукотскому языку». В уже упомянутой книге «Под сенью Волшебной горы»,
один из очерков которой «Русское слово» - в прочтении автора вошел в эту пластинку. Рытхау рассказывает о том, какое огромное влияние оказали на него произведения М. Горького, И. Тургенева, как шло через русские язык, его приобщение к высотам культуры. Юрий Рытхэу не только великолепный романист, но и тонкий эссеист, превосходный новеллист, мастер рассказа. Можно много говорить о его образном и емком языке, а мастерстве возведения романной «постройки» о его свободном владении пространством и временем. Тут он словно волшебник. Ведь он не жил до революции. Откуда же в его романах, повестях, новеллах такая удивительная точность именно живых, а не заемных наблюдений, такая масса живописных и ярких деталей? На какой же машине времени совершил писатель путешествие в те далёкие годы?
Никаких чудес нет. Некоторые народы Чукотки, как известно, живут не только на территории СССР, но и по ту сторону Берингова пролива. Поэтому скажем, эскимосский народ сегодня живет как бы в двух измерениях времени нынешнем и прошлом.
Давид Кугульдинов
 |
 |
 |
 |
|
 |
   |
|
|
|
 |
|
|
|
|
 |
|
|
|
|
