Сельвинский И. - Лирика - (стихи), (исп.: автор), (Зап.: 1969г.)
Запись с грампластинки Всесоюзной студии грамзаписи "Мелодия" - лирические стихотворения читает автор - Илья Сельвинский.
1. Читатель стиха.
2. Белый песец.
3. В каком бы часу я ни лег.
4. Осень.
5. Севастополь.
6. Когда-нибудь о нашем веке.
7. Баллада о тигре.
8. Лебединое озеро.
9. Черепаха.
10. Охота на тигра.
11. О моем голосе (реплика поэта).
12. Ну, вот видишь, моя родная.
13. Рана дело честное, простое.
14. Охота на нерпу.
Илья Львович Сельвинский (в 1920-е гг. пользовался псевдонимами - Эллий-Карл и Илья-Карл Сельвинский, в документах военного времени - Илья-Карл Львович) (11 [23] октября 1899 или 12 [24] октября 1899г., г. Симферополь - 22 марта 1968г., г. Москва) - русский советский поэт, прозаик и драматург, теоретик стиха. Один из крупнейших представителей авангарда в русской поэзии. Основатель и председатель Литературного центра конструктивистов. Родился в зажиточной крымчакской семье. В 1919 году поступил на медицинский факультет Таврического университета в Симферополе. В 1921 году переехал в Москву; окончил факультет общественных наук 1-го МГУ (1923). С 1922 года работал в Центросоюзе, в 1928–1932 гг. - в Союзпушнине. В 1933-1934 гг. в качестве корреспондента газеты «Правда» участвовал в полярной экспедиции на пароходе «Челюскин». Участник Великой Отечественной войны. В послевоенное время преподавал в Литературном институте им. М. Горького.
Иллюстрации:
И.Сельвинский
P. S.:
На эстраде человек атлетического телосложения, он сосредоточен, он читает стихи. Голос звучит так сильно, что подчас позванивает ложечка в стынущем стакане чая. Кажется, что звук в его груди поднимается снизу и, как орел, широко расправив крылья, взмывает ввысь, отрывается от земли и парит, летит, плывет... Это ощущение всех, кто слушал Илью Сельвинского в его молодые и зре¬лые годы. Да и в поздние свои годы он читал так, что завораживал и заколдовывал.
Позови меня, позови меня,
Позови меня, позови меня !
Если вспрыгнет yа плечи беда,
Не какая-нибудь, а вот именно
Вековая беда-борода,
Позови меня, позови меня,
Не стыдись ни себя, ни меня -
Просто горе на радость выменяй,
Растопи свой страх у огня !
- Минуточку ! - говорит Илья Львович и, к удивлению публики, прерывает чтение. Он вынимает блокнот и набрасывает новый вариант одной из строф. И, снова начав стихотворение, читает его со строфой в новом варианте. Человек на эстраде. Он читает стихи. Он работает. Да, это работа с аудиторией, со слушателем. Так вёл вечера Маяковский. Так выступал и Сельвинский. Отошли в прошлое салоны и чтения поэтов на званых вечерах для избранных. Давно перешли в архив яркие афиши о «поэзовечерах» Игоря Северянина. В выступлениях поэтов пооктябрьской поры обозначились особые признаки нового стиля: в 20-е годы слушателей покоряло чтение таких разных поэтов, как Есенин, Маяковский, Сельвинский, Багрицкий. Каждый по-своему овладевал аудиторией. Чтение Есенина, Маяковского, Багрицкого описано в мемуарной литературе. (К сожалению, сохранилось до обидного мало записей их голосов). О чтении Сельвинского надлежит ещё рассказать. Не сохранилось, увы, записи голоса Сельвинского 1920-х гг., большинство из них размагничено, оставшиеся надо искать. До нас дошли лишь записи, сделанные в 1953 году. В.А. Воскресенской и воспроизводимые на этой пластинке. Они в какой-то степени дают представление о манере его чтения, хотя голос поэта, по его же свидетельству, «уже не восстановим» (на этой пластинке в промежутке между чтением стихов Илья Львович бросает реплику: «Как люди возвращаются с войны с ампутированной рукой, так мой голос вернулся с войны с ампутированным тембром: грудные резонаторы заглохли, «Тигра» читать нечем»). В молодости у Сельвинского была грудь спортсмена, борца, выступавшего в цирке под именем «Лурих III сын Луриха I», он был натурщиком в художественных студиях, инструктором плавания. В те годы Илья Сельвинский часто и охотно выступал со своей поэмой «Улялаевщина», со стихами из книги «Рекорды» с так называемыми «Цыганскими романсами», в которых для стихотворного текста поэт создавал средствами своих же голосовых связок музыкальный - гитарный - фон. Этот голос эпического размаха передавал топот конницы («Ехали казаки»), хриплую октаву тигра и нежное голубиное воркование, телеграфную четкость рапорта и «лирику волчьего одиночества». Рокот моря, шорох листвы все это разные краски на одной голосовой палитре Ильи Сельвинского. Его бас называли колоратурным. Он ликующе звенел на верхах и гордо опускался на низы. Это был голос органного звучания, который во всем его обаянии можно почувствовать лишь при живом общении. Магнитофон не в силах передать этого обаяния. Поэт выступал не только в годы ранней молодости. Ею голос гремел на электрозаводе, где он работал сварщиком. После экспедиции «Челюскина» и участия в походе с чукчами на собаках по снежным полям Ледовитого океана он ездил по стране с лекциями и чтением стихов. В годы Отечественной войны голос поэта звучал на фронтах в Крыму, на Кавказе, на Кубани, в Прибалтике. После войны - аудитории молодежи, целина... Это была жизнь напряженная, яркая, полнокровная. Две войны, пять ранений, три контузии. Время брало свое. И все-таки слушатель убедился, как мастерски и в поздние годы читал Сельвинский свои классические вещи - «Лебединое озеро», «Охоту на нерпу», «Я в этом городе сидел в тюрьме» и другие. Один из самых ранних слушателей Ильи Сельвинского поэт и художник Максимилиан Волошин подарил молодому поэту пейзажи Коктебеля и в дарственной надписи сделал важное определение - «поэту-оркестру». Волошин этим говорил прежде всего об оркестровых красках поэзии Сельвинского, о многообразии её, но он с полным правом мог бы одновременно написать - «чтецу-оркестру». Многоголосье - вот что поражает и восхищает в Илье Сельвинском. От двустишья до эпопеи, от былинных гуслей до современного хора. Богатырский размах Муромца и отточенную, проникающую в глубь современности и будущего могучую мысль Ленина стремился передать стих поэта. Он создал целую поэтическую картинную галерею, вмещающую полотна, на которых изображены эпизоды и герои разных эпох и народов. Это - средние века, петровская пора, наш век. Это - русские, азербайджанцы, французы, чукчи, поляки, немцы. Это - цари, художники, литейщики, полководцы, революционеры. Это - поэма «Рысь», эпопея «Улялаевщина», драматическая трилогия «Россия» (пролог и три пьесы), романы в стихах «Пушторг» и «Арктика», повесть «Записки поэта», многочисленные драмы и трагедии в стихах и в прозе, построенная на основе былин книга «Три богатыря», литературоведческая работа «Студия стиха», книги лирики, публицистика, песни... Да, воистину необозрим океанский горизонт творчества Ильи Сельвинского. Это творчество рождено революцией, боями, участником и певцом которых он стал. В его поэзии, развивавшейся и двигавшейся в пламенных отсветах советского пятидесятилетия, пошли на решительное сближение язык революции и язык русской поэтической классики. С остротой и страстью, убежденностью и верой воплощал голос поэта эти стихи... - Лев Озеров -
1. Читатель стиха.
2. Белый песец.
3. В каком бы часу я ни лег.
4. Осень.
5. Севастополь.
6. Когда-нибудь о нашем веке.
7. Баллада о тигре.
8. Лебединое озеро.
9. Черепаха.
10. Охота на тигра.
11. О моем голосе (реплика поэта).
12. Ну, вот видишь, моя родная.
13. Рана дело честное, простое.
14. Охота на нерпу.
Илья Львович Сельвинский (в 1920-е гг. пользовался псевдонимами - Эллий-Карл и Илья-Карл Сельвинский, в документах военного времени - Илья-Карл Львович) (11 [23] октября 1899 или 12 [24] октября 1899г., г. Симферополь - 22 марта 1968г., г. Москва) - русский советский поэт, прозаик и драматург, теоретик стиха. Один из крупнейших представителей авангарда в русской поэзии. Основатель и председатель Литературного центра конструктивистов. Родился в зажиточной крымчакской семье. В 1919 году поступил на медицинский факультет Таврического университета в Симферополе. В 1921 году переехал в Москву; окончил факультет общественных наук 1-го МГУ (1923). С 1922 года работал в Центросоюзе, в 1928–1932 гг. - в Союзпушнине. В 1933-1934 гг. в качестве корреспондента газеты «Правда» участвовал в полярной экспедиции на пароходе «Челюскин». Участник Великой Отечественной войны. В послевоенное время преподавал в Литературном институте им. М. Горького.
Иллюстрации:
И.Сельвинский
P. S.:
На эстраде человек атлетического телосложения, он сосредоточен, он читает стихи. Голос звучит так сильно, что подчас позванивает ложечка в стынущем стакане чая. Кажется, что звук в его груди поднимается снизу и, как орел, широко расправив крылья, взмывает ввысь, отрывается от земли и парит, летит, плывет... Это ощущение всех, кто слушал Илью Сельвинского в его молодые и зре¬лые годы. Да и в поздние свои годы он читал так, что завораживал и заколдовывал.
Позови меня, позови меня,
Позови меня, позови меня !
Если вспрыгнет yа плечи беда,
Не какая-нибудь, а вот именно
Вековая беда-борода,
Позови меня, позови меня,
Не стыдись ни себя, ни меня -
Просто горе на радость выменяй,
Растопи свой страх у огня !
- Минуточку ! - говорит Илья Львович и, к удивлению публики, прерывает чтение. Он вынимает блокнот и набрасывает новый вариант одной из строф. И, снова начав стихотворение, читает его со строфой в новом варианте. Человек на эстраде. Он читает стихи. Он работает. Да, это работа с аудиторией, со слушателем. Так вёл вечера Маяковский. Так выступал и Сельвинский. Отошли в прошлое салоны и чтения поэтов на званых вечерах для избранных. Давно перешли в архив яркие афиши о «поэзовечерах» Игоря Северянина. В выступлениях поэтов пооктябрьской поры обозначились особые признаки нового стиля: в 20-е годы слушателей покоряло чтение таких разных поэтов, как Есенин, Маяковский, Сельвинский, Багрицкий. Каждый по-своему овладевал аудиторией. Чтение Есенина, Маяковского, Багрицкого описано в мемуарной литературе. (К сожалению, сохранилось до обидного мало записей их голосов). О чтении Сельвинского надлежит ещё рассказать. Не сохранилось, увы, записи голоса Сельвинского 1920-х гг., большинство из них размагничено, оставшиеся надо искать. До нас дошли лишь записи, сделанные в 1953 году. В.А. Воскресенской и воспроизводимые на этой пластинке. Они в какой-то степени дают представление о манере его чтения, хотя голос поэта, по его же свидетельству, «уже не восстановим» (на этой пластинке в промежутке между чтением стихов Илья Львович бросает реплику: «Как люди возвращаются с войны с ампутированной рукой, так мой голос вернулся с войны с ампутированным тембром: грудные резонаторы заглохли, «Тигра» читать нечем»). В молодости у Сельвинского была грудь спортсмена, борца, выступавшего в цирке под именем «Лурих III сын Луриха I», он был натурщиком в художественных студиях, инструктором плавания. В те годы Илья Сельвинский часто и охотно выступал со своей поэмой «Улялаевщина», со стихами из книги «Рекорды» с так называемыми «Цыганскими романсами», в которых для стихотворного текста поэт создавал средствами своих же голосовых связок музыкальный - гитарный - фон. Этот голос эпического размаха передавал топот конницы («Ехали казаки»), хриплую октаву тигра и нежное голубиное воркование, телеграфную четкость рапорта и «лирику волчьего одиночества». Рокот моря, шорох листвы все это разные краски на одной голосовой палитре Ильи Сельвинского. Его бас называли колоратурным. Он ликующе звенел на верхах и гордо опускался на низы. Это был голос органного звучания, который во всем его обаянии можно почувствовать лишь при живом общении. Магнитофон не в силах передать этого обаяния. Поэт выступал не только в годы ранней молодости. Ею голос гремел на электрозаводе, где он работал сварщиком. После экспедиции «Челюскина» и участия в походе с чукчами на собаках по снежным полям Ледовитого океана он ездил по стране с лекциями и чтением стихов. В годы Отечественной войны голос поэта звучал на фронтах в Крыму, на Кавказе, на Кубани, в Прибалтике. После войны - аудитории молодежи, целина... Это была жизнь напряженная, яркая, полнокровная. Две войны, пять ранений, три контузии. Время брало свое. И все-таки слушатель убедился, как мастерски и в поздние годы читал Сельвинский свои классические вещи - «Лебединое озеро», «Охоту на нерпу», «Я в этом городе сидел в тюрьме» и другие. Один из самых ранних слушателей Ильи Сельвинского поэт и художник Максимилиан Волошин подарил молодому поэту пейзажи Коктебеля и в дарственной надписи сделал важное определение - «поэту-оркестру». Волошин этим говорил прежде всего об оркестровых красках поэзии Сельвинского, о многообразии её, но он с полным правом мог бы одновременно написать - «чтецу-оркестру». Многоголосье - вот что поражает и восхищает в Илье Сельвинском. От двустишья до эпопеи, от былинных гуслей до современного хора. Богатырский размах Муромца и отточенную, проникающую в глубь современности и будущего могучую мысль Ленина стремился передать стих поэта. Он создал целую поэтическую картинную галерею, вмещающую полотна, на которых изображены эпизоды и герои разных эпох и народов. Это - средние века, петровская пора, наш век. Это - русские, азербайджанцы, французы, чукчи, поляки, немцы. Это - цари, художники, литейщики, полководцы, революционеры. Это - поэма «Рысь», эпопея «Улялаевщина», драматическая трилогия «Россия» (пролог и три пьесы), романы в стихах «Пушторг» и «Арктика», повесть «Записки поэта», многочисленные драмы и трагедии в стихах и в прозе, построенная на основе былин книга «Три богатыря», литературоведческая работа «Студия стиха», книги лирики, публицистика, песни... Да, воистину необозрим океанский горизонт творчества Ильи Сельвинского. Это творчество рождено революцией, боями, участником и певцом которых он стал. В его поэзии, развивавшейся и двигавшейся в пламенных отсветах советского пятидесятилетия, пошли на решительное сближение язык революции и язык русской поэтической классики. С остротой и страстью, убежденностью и верой воплощал голос поэта эти стихи... - Лев Озеров -
 |
 |
 |
 |
|
 |
   |
|
|
|
 |
|
|
|
|
 |
|
|
|
|
