Радиопередача о творчестве певца Георгия Андреевича Абрамова (60е годы)
_______
Георгий Абрамов: "Радиослушатель слышит все, что звучит в студии. Здесь ничего нельзя сказать, даже шелест перелистываемых нот во время передачи слышен. Итак, объявлен номер программы, тихо подходишь к микрофону – надо петь. Трудно, почти невозможно не волноваться, когда сознаешь, что за этой белой коробочкой тебя слушает огромная масса людей. А здесь, в студии создается впечатление, что тебя «подслушивают».
Микрофон – твой друг, но он может быть коварным. Если ты поешь хорошо, не форсированно, у тебя чистая интонация, микрофон эти достоинства подчеркивает, и даже может прибавить силу твоему голосу. Но малейшую форсировку, нечистую ноту, или еще какие погрешности он подаст так, что все будет как на ладони.
Когда поешь в открытом концерте, когда публика видит тебя, она может не заметить какие-то вокальные погрешности, смотря на твою игру, поведение на эстраде. Но, повторяю, микрофон становится своего рода «предателем» и выдает все, ничего не скрывая.
Некоторые руководящие работники считают работу у микрофона легкой. Они говорят: «Подумаешь, встал у микрофона, положил ноты на пюпитр и пой себе». Мне хотелось бы, чтобы у кого-нибудь из них, так сказать, прорезался голос и он встал бы у микрофона и выступил. После этого спросить бы у него: «Ну как?» Не сомневаюсь, его мнение о работе перед микрофоном резко изменилось бы.
Очень ответственно и потому трудно выступать по Радио. Но когда радиослушатели присылают письма с хорошими отзывами – это большая, ни с чем не сравнимая радость для исполнителя. Я проработал на радио много лет и никогда не завидовал тем певцам, которые работают в театре. Я всегда любил свое дело.
Если бы радиопевцы были связаны только со студийными передачами и не выступали в открытых концертах, они безусловно бы утратили форму. Как цветку надо вода, так певцу необходимо иметь контакт со зрителем-слушателем. Тогда он будет полноценным и в радиостудии, этакой «заряженной частицей», заряженной общением с реагирующим слушателем. А ведь были такие в истории радио исполнители, которые почти не выступали в открытых концертах и от этого теряли свое мастерство. Их хорошие голоса слушать было скучно. Жизнь показала, что особенно любит радиослушатель исполнителя, который эмоционально насыщен так, как будто поет перед сидящей аудиторией.
Вот почему перед Радиокомитетом встал вопрос: как организовать передачи, чтобы они были с публикой и чтобы это не было театром, который у нас был до сих пор и не отвечал требованиям радиослушателей.
Это был тяжелый период для молодых певцов, когда закрыли наш радиотеатр. Увезли декорации, зрелищная работа прекратилась и все наши передачи были только в закрытом виде в студии. Пожалуй, не нужно было закрывать театр, пока не нашли новых форм передач. В то время нам, молодым, жаждущим, стремящимся к новым работам, к новым достижениям, было довольно тягостно. Стояла перспектива выступлений только из студии. Некоторые из наших товарищей подались в театры. Талантливый Добролюбов ушел в театр Станиславского, драматический тенор Федотов дебютировал в Большом театре. Туда же был принят и М.Д. Михайлов – наша гордость. Но основная часть коллектива все же сохранилась.
С начала 30-х годов в Москве работал венгерский дирижер Георг Себастьян. Его пригласили на Радио для постановки ряда опер с нашим вокальным коллективом. В 1934 году он познакомился с нами, прослушал по отдельности всех солистов и остался очень доволен. Первой оперой, которая должна была поставлена для радио, стал «Дон-Жуан» Моцарта.
Началась подготовка. Роли распределились так: Дон-Жуан – В. Захаров, Лепорелло – Г. Абрамов. Донна-Анна – О. Аматова, Дон-Оттавио – Б. Берхович, Донна-Эльвира – Е. Еськова, Церлина – З. Муратова, Мазетто – П. Озеров, Командор – Т. Антоненко.
Но как же мы будем исполнять эту оперу? Очень просто! На эстраде оркестр, а впереди солисты, которые поют в зал и в микрофон. В таком виде мы исполняли гениального «Дон-Жуана».
«Ну, и чем вы нас тут удивили? – спросит недоумевающий читатель. – Мы видели это много раз».
Это концерт, в котором исполняется опера. Мы слегка расширили площадку на переднем плане, сделали небольшие мизансцены, партнеры стали общаться друг с другом, с некоторой условностью началось действие. В результате была найдена новая форма исполнения на радио, заменившая зрелищный театр.
Мы могли работать на микрофон, действуя как в театре, хотя нам не понадобились декорации и специальные костюмы, а главное – мы ни при каких других условиях не смогли бы так хорошо обслуживать нашего первого потребителя – радиослушателя.
Он очень любит слушать оперы в концертном исполнении, когда перед трансляцией все продумано и учтено. До слушателя доносится реакция зала, смех, аплодисменты и создается впечатление, что он сам сидит в зале вместе со зрителями.
Опера в концертном исполнении! И это Моцарт, его гениальнейшее произведение «Дон-Жуан», вершина мирового искусства! Ассистент Г. Себастьяна – Курт Зандерлинг (впоследствии – знаменитый дирижер) тщательно разучивает с нами вокальные партии. Никаких вольностей! Все, как написано у Моцарта. Когда мы пришли на спевки к Себастьяну, музыкальных ошибок ни у кого не было.
Премьера «Дон-Жуана» состоялась в Радиотеатре. Успех был огромный."
http://retrofonoteka.ru/…/abr…/memories/abramov-memories.htm
_______
Подготовлено Подкастом Старого Радио
Георгий Абрамов: "Радиослушатель слышит все, что звучит в студии. Здесь ничего нельзя сказать, даже шелест перелистываемых нот во время передачи слышен. Итак, объявлен номер программы, тихо подходишь к микрофону – надо петь. Трудно, почти невозможно не волноваться, когда сознаешь, что за этой белой коробочкой тебя слушает огромная масса людей. А здесь, в студии создается впечатление, что тебя «подслушивают».
Микрофон – твой друг, но он может быть коварным. Если ты поешь хорошо, не форсированно, у тебя чистая интонация, микрофон эти достоинства подчеркивает, и даже может прибавить силу твоему голосу. Но малейшую форсировку, нечистую ноту, или еще какие погрешности он подаст так, что все будет как на ладони.
Когда поешь в открытом концерте, когда публика видит тебя, она может не заметить какие-то вокальные погрешности, смотря на твою игру, поведение на эстраде. Но, повторяю, микрофон становится своего рода «предателем» и выдает все, ничего не скрывая.
Некоторые руководящие работники считают работу у микрофона легкой. Они говорят: «Подумаешь, встал у микрофона, положил ноты на пюпитр и пой себе». Мне хотелось бы, чтобы у кого-нибудь из них, так сказать, прорезался голос и он встал бы у микрофона и выступил. После этого спросить бы у него: «Ну как?» Не сомневаюсь, его мнение о работе перед микрофоном резко изменилось бы.
Очень ответственно и потому трудно выступать по Радио. Но когда радиослушатели присылают письма с хорошими отзывами – это большая, ни с чем не сравнимая радость для исполнителя. Я проработал на радио много лет и никогда не завидовал тем певцам, которые работают в театре. Я всегда любил свое дело.
Если бы радиопевцы были связаны только со студийными передачами и не выступали в открытых концертах, они безусловно бы утратили форму. Как цветку надо вода, так певцу необходимо иметь контакт со зрителем-слушателем. Тогда он будет полноценным и в радиостудии, этакой «заряженной частицей», заряженной общением с реагирующим слушателем. А ведь были такие в истории радио исполнители, которые почти не выступали в открытых концертах и от этого теряли свое мастерство. Их хорошие голоса слушать было скучно. Жизнь показала, что особенно любит радиослушатель исполнителя, который эмоционально насыщен так, как будто поет перед сидящей аудиторией.
Вот почему перед Радиокомитетом встал вопрос: как организовать передачи, чтобы они были с публикой и чтобы это не было театром, который у нас был до сих пор и не отвечал требованиям радиослушателей.
Это был тяжелый период для молодых певцов, когда закрыли наш радиотеатр. Увезли декорации, зрелищная работа прекратилась и все наши передачи были только в закрытом виде в студии. Пожалуй, не нужно было закрывать театр, пока не нашли новых форм передач. В то время нам, молодым, жаждущим, стремящимся к новым работам, к новым достижениям, было довольно тягостно. Стояла перспектива выступлений только из студии. Некоторые из наших товарищей подались в театры. Талантливый Добролюбов ушел в театр Станиславского, драматический тенор Федотов дебютировал в Большом театре. Туда же был принят и М.Д. Михайлов – наша гордость. Но основная часть коллектива все же сохранилась.
С начала 30-х годов в Москве работал венгерский дирижер Георг Себастьян. Его пригласили на Радио для постановки ряда опер с нашим вокальным коллективом. В 1934 году он познакомился с нами, прослушал по отдельности всех солистов и остался очень доволен. Первой оперой, которая должна была поставлена для радио, стал «Дон-Жуан» Моцарта.
Началась подготовка. Роли распределились так: Дон-Жуан – В. Захаров, Лепорелло – Г. Абрамов. Донна-Анна – О. Аматова, Дон-Оттавио – Б. Берхович, Донна-Эльвира – Е. Еськова, Церлина – З. Муратова, Мазетто – П. Озеров, Командор – Т. Антоненко.
Но как же мы будем исполнять эту оперу? Очень просто! На эстраде оркестр, а впереди солисты, которые поют в зал и в микрофон. В таком виде мы исполняли гениального «Дон-Жуана».
«Ну, и чем вы нас тут удивили? – спросит недоумевающий читатель. – Мы видели это много раз».
Это концерт, в котором исполняется опера. Мы слегка расширили площадку на переднем плане, сделали небольшие мизансцены, партнеры стали общаться друг с другом, с некоторой условностью началось действие. В результате была найдена новая форма исполнения на радио, заменившая зрелищный театр.
Мы могли работать на микрофон, действуя как в театре, хотя нам не понадобились декорации и специальные костюмы, а главное – мы ни при каких других условиях не смогли бы так хорошо обслуживать нашего первого потребителя – радиослушателя.
Он очень любит слушать оперы в концертном исполнении, когда перед трансляцией все продумано и учтено. До слушателя доносится реакция зала, смех, аплодисменты и создается впечатление, что он сам сидит в зале вместе со зрителями.
Опера в концертном исполнении! И это Моцарт, его гениальнейшее произведение «Дон-Жуан», вершина мирового искусства! Ассистент Г. Себастьяна – Курт Зандерлинг (впоследствии – знаменитый дирижер) тщательно разучивает с нами вокальные партии. Никаких вольностей! Все, как написано у Моцарта. Когда мы пришли на спевки к Себастьяну, музыкальных ошибок ни у кого не было.
Премьера «Дон-Жуана» состоялась в Радиотеатре. Успех был огромный."
http://retrofonoteka.ru/…/abr…/memories/abramov-memories.htm
_______
Подготовлено Подкастом Старого Радио
 |
 |
 |
 |
|
 |
   |
|
|
|
 |
|
|
|
|
 |
|
|
|
|
