Тушнова Вероника Мария Петровых - Стихи (чит. авт. чит.и комментирует Л.Касаткина)
ВЕРОНИКА ТУШНОВА
МАРИЯ ПЕТРОВЫХ
Стихотворения
Вероника Тушнова
Раскаяние
Синицы
Читает Автор
Стихи о дочери
Не отрекаются любя...
Читает Л. Касаткина
Я стучусь, в твое сердце...
Я в снегу подтаявшем...
Я желаю тебе добра...
Счастливо и необъяснимо...
Снегам одета, молчанием скована...
Песенка («Если б я тебя забыла»)
Вьюга
Молодость, старость...
Лес подступает к самому поселку...
Нынче утром шла я через рощу...
Читает автор
Открываю томик одинокий...
Читает Л. Касаткина
Комментирует записи Людмила Касаткина
Сторона 2 — 23.12
МАРИЯ ПЕТРОВЫХ
От зноя воздух недвижим...
Судьба за мной присматривала в оба...
И вдруг возникает какой-то напев...
Черный ворон, черный вран...
Пожалейте пропавший ручей...
Что делать! Душа у меня обнищала...
Читает автор
Миро Маркарян. Горная дорога.
Перевод М. Петровых
Читает М. Петровых
Сильва Капутикян. Дружба.
Перевод В. Звягинцевой
Читает автор
Осип Мандельштам. Шутливые стихи, обращенные к Петровых
Читает М. Петровых
МАРИЯ ПЕТРОВЫХ
Or зноя воздух недвижим...
Черта горизонта
Ты думаешь, правда проста!..
О чем же, о чем, если мир необъятен!..
Читает автор
Давид Самойлов. Памяти Марии Петровых
Читает автор
Комментирует записи Лев Шилов
в пластинке использованы записи Всесоюзного радио, Государственного Литературного , и коллекции H. H. Глен.
Вероника Тушнова (1915 – 1965)
.
У Вероники Тушновой было не просто красивое – одухотворенное лицо. Оно останавливало внимание утонченной заостренностью черт, какой-то природной незащищенностью. Вдохновение делало его прекрасным. Поэтесса не изжила свой век, и в памяти знавших Веронику её облик останется вечно молодым.
В лирике Тушновой часто мелькает слово «поздно». Многое в жизни приходило к ней с опозданием. Сначала она была медсестрой и врачом и только потом стала поэтом. Сравнительно поздно вышла её первая книга стихов. Медлило с приходом признание читателей. И любовь. Последняя любовь наполнившая душу надеждой и горечью подарившая ей «сто часов счастья». Тоже припозднилась, замешкалась где-то на трудных дорогах судьбы.
Тушнова посягнула на тему любви уже зрелым, сложившимся поэтом. Как-то она призналась, что любит «и книги, и мысли и теплый хлеб, и сырую землю, и нежные руки – т.е. окружающий её многомерный мир во всем его объёме. Стихи её населены людьми и зверьем, деревьями и цветами, снегопадами и грозами. Озвучены не только птичьими криками и шумом стихии. Но и трубными звуками электрички, пыхтением паровозика. А в центре такой насыщенной поэтической вселенной стоит современный человек с его «непомерными прихотями души».
Так назвала сама поэтесса – не исключено. Что в полемическом задоре, - беспокойство человеческой мысли, способность мыслящего существа излучать внутренний свет и жар, общую нам всем жажду счастья и ответного тепла. «Вечное тепло земное»; тепло солнца, тепло домашнего очага, тепло слов – вот та неиссякаемая кладовая, из которой она черпала и могла бы ещё долго черпать вдохновение. Для неё и любовь была высоким градусом земного тепла, поддерживала и наполняла жизнь.
В давнем споре, что лучше – любить или быть любимой, если уж два счастья в одни руки не даются, она героически отстаивала первое. Любить для поэтессы – значит жить, ежесекундно открывать всё сущее заново, дарить каждую находку своему избраннику, ничего не требуя взамен. Любовь и преображение души для неё неразрывны:
И сам ты не знаешь, сам ты не знаешь
Какую открыл светоносную залежь,
какое великое дал мне богатство…
За это тебе сторицей воздастся!
Поэтому тушновские строки «я желаю тебе добра», «не понимаю ревности», «не знаю обиды и гнева», «не умею требовать верности: нету, — значит, не заслужила»— не слова только, а самая суть ее чувства — чувства высокого накала и высшей обостренности.
А как быть с пресловутой женской гордостью? Разве она не страдает от такой однобокости? Похоже, что нет. Лирическая героиня Тушновой любит не истукана — живого и, судя по рассеянным в стихах подробностям, стоящего, достой¬ного человека. Рано ли, поздно ли, верит поэтесса, он откликнется на зов, «придет совсем внезапно», и слишком долгое ожидание наконец-то будет вознаграждено. Если же нет... Пусть ему останется хотя бы добрая память о ней.
Пока же идет работа. Работе над собственным сердцем. Над собственной любовью. Над увертливым счастьем;
Это зря говорится,
что надо счастливой родиться.
Нужно только, чтоб сердце
не стыдилось над счастьем трудиться,
чтобы не было сердце
лениво, спесиво,
чтоб за малую малость
оно говорило «спасибо».
Согласна, что эти горячие строки несколько портит нотка назидательности. Надеюсь, что больше скажет слушателю поэтесса своими стихами, пронизанными живым трепетным чувством.
Тамара Жирмунская
МАРИЯ ПЕТРОВЫХ (1908— 1979)
Сейчас, когда поэзия Марии Петровых становится все более известной, многие удивляются тому, что эти прекрасные стихи так медленно и долго шли к читателю. (Раньше Петровых была известна прежде всего как переводчик.) Винят в этом издателей, редакторов, обстоятель¬ства жизни, самих себя...
издателей,
А мне, насколько я знал Марию Сергеевну (не очень близко, но все же я был с нею знаком), эта замедленность представляется вполне закономерной. Совсем не оправдывая издателей, я все же могу сказать, что Петровых, как мне кажется, и сама не особенно стремилась печататься. И дело не только в том, что она была совершенно лишена чувства самоупоения, присущего в той или иной степени почти каждому поэту и. Вероятно необходимого для его нелегкой работы: «Нелюбовь к признаньям скорым», несуетность и непрактичность были у Петровых не только привлекательными, но и очень существенными качествами характера.
Ее огромная, подчас непомерная к себе, в своей работе с годами росла. И как бы ни были велики достоинства её стихов, которые она не могла не сознавать, её критерии поднимались все выше, и это заставляло её медлить с выходом к читателю, искать слова все более точные, средства выражения все более тонкие.
На первый взгляд, Петровых писала в традиционной манере. В то время как большинство ее сверстников выше всего ставили новизну выражения, они нередко обращалась к таким словосочетаниям, как «дремучие леса», «случайный взгляд»; рифмовала «грозы» и «слезы» и ставила рядом «розы» и «морозы». Самыми обычными словами она создавала большое лирическое напряжение, достигала подлинной художественности..
И темы ее поэзии были вполне традиционны: родная природа, впечатления детства, первая любовь, последнее любовь, тайны творчества; материнство, смерть и бессмертие...Традиционна для истории русской литературы и неразрывность личной жизни поэта с судьбами наро¬да, его праздниками и трагедиями. Но на стихах, рассказывающих о судьбе, сходной с судьбами миллионов, лежит отсвет яркой индивидуальности, в их построении (при всей их кажущейся бесхитростности) чувствуется руна большого мастера.
Петровых может в пределах одного стихотворения сменить ритм и способ рифмовки, столкнуть просторечие с высоким стилем, бережно вправить в строку редкое звучное слово. Особенно интересными мне представляются, те средства ее поэтики, которыми она передает интонацию, мелодика ее стихотворений.
Мария Петровых — смелый художник: она не раз обращалась к таким трудным для разгово¬ра даже с самим собой темам, как оскудение души, позднее прозрение, смерть близких, правда самопознания… Блоковская бесстрашная искренность воскресает для меня в ее стихотворениях «Оглянусь — окаменею...», «Ты думаешь, правда проста?..», «Но в сердце твоем я была ведь?..», «Черта горизонта».
Многие стихи Петровых грустны, некоторые трагичны. Она писала о том, что пережила сама, а ее жизнь была не из легких. Тем поучительнее, ценнее для нас, тем дороже нам жизнелюбие, которое звучит в ее стихах. Даже в тех, в которых она пишет о неудачах, пора¬жениях, потерях.
Главное же достоинство ее поэзии, как и у других подлинных поэтов, прежде всего, прояв¬ляется в высоте нравственного идеала, чистоте помыслов, абсолютной искренности чувства, единстве жизненного поведения и творческого пути. Задача поэзии и жизненное предначерта¬ние для нее сливались в единой формуле:
«В живых сердцах оставить свет…»
Однажды, рассказывая о каком-то случайном своем собеседнике, Мария Сергеевна, не без удивления сказала: «Душа моя была ему откры¬та». В повседневной жизни она бывала такой не часто. В стихах - всегда. Может быть, поэто¬му так редко она читала их вслух. Ну а если уж читала, то предельно просто и очень искренне. То есть так же, как и писала. И очень музыкально. Сейчас вы это услышите.
Лев Шилов
МАРИЯ ПЕТРОВЫХ
Стихотворения
Вероника Тушнова
Раскаяние
Синицы
Читает Автор
Стихи о дочери
Не отрекаются любя...
Читает Л. Касаткина
Я стучусь, в твое сердце...
Я в снегу подтаявшем...
Я желаю тебе добра...
Счастливо и необъяснимо...
Снегам одета, молчанием скована...
Песенка («Если б я тебя забыла»)
Вьюга
Молодость, старость...
Лес подступает к самому поселку...
Нынче утром шла я через рощу...
Читает автор
Открываю томик одинокий...
Читает Л. Касаткина
Комментирует записи Людмила Касаткина
Сторона 2 — 23.12
МАРИЯ ПЕТРОВЫХ
От зноя воздух недвижим...
Судьба за мной присматривала в оба...
И вдруг возникает какой-то напев...
Черный ворон, черный вран...
Пожалейте пропавший ручей...
Что делать! Душа у меня обнищала...
Читает автор
Миро Маркарян. Горная дорога.
Перевод М. Петровых
Читает М. Петровых
Сильва Капутикян. Дружба.
Перевод В. Звягинцевой
Читает автор
Осип Мандельштам. Шутливые стихи, обращенные к Петровых
Читает М. Петровых
МАРИЯ ПЕТРОВЫХ
Or зноя воздух недвижим...
Черта горизонта
Ты думаешь, правда проста!..
О чем же, о чем, если мир необъятен!..
Читает автор
Давид Самойлов. Памяти Марии Петровых
Читает автор
Комментирует записи Лев Шилов
в пластинке использованы записи Всесоюзного радио, Государственного Литературного , и коллекции H. H. Глен.
Вероника Тушнова (1915 – 1965)
.
У Вероники Тушновой было не просто красивое – одухотворенное лицо. Оно останавливало внимание утонченной заостренностью черт, какой-то природной незащищенностью. Вдохновение делало его прекрасным. Поэтесса не изжила свой век, и в памяти знавших Веронику её облик останется вечно молодым.
В лирике Тушновой часто мелькает слово «поздно». Многое в жизни приходило к ней с опозданием. Сначала она была медсестрой и врачом и только потом стала поэтом. Сравнительно поздно вышла её первая книга стихов. Медлило с приходом признание читателей. И любовь. Последняя любовь наполнившая душу надеждой и горечью подарившая ей «сто часов счастья». Тоже припозднилась, замешкалась где-то на трудных дорогах судьбы.
Тушнова посягнула на тему любви уже зрелым, сложившимся поэтом. Как-то она призналась, что любит «и книги, и мысли и теплый хлеб, и сырую землю, и нежные руки – т.е. окружающий её многомерный мир во всем его объёме. Стихи её населены людьми и зверьем, деревьями и цветами, снегопадами и грозами. Озвучены не только птичьими криками и шумом стихии. Но и трубными звуками электрички, пыхтением паровозика. А в центре такой насыщенной поэтической вселенной стоит современный человек с его «непомерными прихотями души».
Так назвала сама поэтесса – не исключено. Что в полемическом задоре, - беспокойство человеческой мысли, способность мыслящего существа излучать внутренний свет и жар, общую нам всем жажду счастья и ответного тепла. «Вечное тепло земное»; тепло солнца, тепло домашнего очага, тепло слов – вот та неиссякаемая кладовая, из которой она черпала и могла бы ещё долго черпать вдохновение. Для неё и любовь была высоким градусом земного тепла, поддерживала и наполняла жизнь.
В давнем споре, что лучше – любить или быть любимой, если уж два счастья в одни руки не даются, она героически отстаивала первое. Любить для поэтессы – значит жить, ежесекундно открывать всё сущее заново, дарить каждую находку своему избраннику, ничего не требуя взамен. Любовь и преображение души для неё неразрывны:
И сам ты не знаешь, сам ты не знаешь
Какую открыл светоносную залежь,
какое великое дал мне богатство…
За это тебе сторицей воздастся!
Поэтому тушновские строки «я желаю тебе добра», «не понимаю ревности», «не знаю обиды и гнева», «не умею требовать верности: нету, — значит, не заслужила»— не слова только, а самая суть ее чувства — чувства высокого накала и высшей обостренности.
А как быть с пресловутой женской гордостью? Разве она не страдает от такой однобокости? Похоже, что нет. Лирическая героиня Тушновой любит не истукана — живого и, судя по рассеянным в стихах подробностям, стоящего, достой¬ного человека. Рано ли, поздно ли, верит поэтесса, он откликнется на зов, «придет совсем внезапно», и слишком долгое ожидание наконец-то будет вознаграждено. Если же нет... Пусть ему останется хотя бы добрая память о ней.
Пока же идет работа. Работе над собственным сердцем. Над собственной любовью. Над увертливым счастьем;
Это зря говорится,
что надо счастливой родиться.
Нужно только, чтоб сердце
не стыдилось над счастьем трудиться,
чтобы не было сердце
лениво, спесиво,
чтоб за малую малость
оно говорило «спасибо».
Согласна, что эти горячие строки несколько портит нотка назидательности. Надеюсь, что больше скажет слушателю поэтесса своими стихами, пронизанными живым трепетным чувством.
Тамара Жирмунская
МАРИЯ ПЕТРОВЫХ (1908— 1979)
Сейчас, когда поэзия Марии Петровых становится все более известной, многие удивляются тому, что эти прекрасные стихи так медленно и долго шли к читателю. (Раньше Петровых была известна прежде всего как переводчик.) Винят в этом издателей, редакторов, обстоятель¬ства жизни, самих себя...
издателей,
А мне, насколько я знал Марию Сергеевну (не очень близко, но все же я был с нею знаком), эта замедленность представляется вполне закономерной. Совсем не оправдывая издателей, я все же могу сказать, что Петровых, как мне кажется, и сама не особенно стремилась печататься. И дело не только в том, что она была совершенно лишена чувства самоупоения, присущего в той или иной степени почти каждому поэту и. Вероятно необходимого для его нелегкой работы: «Нелюбовь к признаньям скорым», несуетность и непрактичность были у Петровых не только привлекательными, но и очень существенными качествами характера.
Ее огромная, подчас непомерная к себе, в своей работе с годами росла. И как бы ни были велики достоинства её стихов, которые она не могла не сознавать, её критерии поднимались все выше, и это заставляло её медлить с выходом к читателю, искать слова все более точные, средства выражения все более тонкие.
На первый взгляд, Петровых писала в традиционной манере. В то время как большинство ее сверстников выше всего ставили новизну выражения, они нередко обращалась к таким словосочетаниям, как «дремучие леса», «случайный взгляд»; рифмовала «грозы» и «слезы» и ставила рядом «розы» и «морозы». Самыми обычными словами она создавала большое лирическое напряжение, достигала подлинной художественности..
И темы ее поэзии были вполне традиционны: родная природа, впечатления детства, первая любовь, последнее любовь, тайны творчества; материнство, смерть и бессмертие...Традиционна для истории русской литературы и неразрывность личной жизни поэта с судьбами наро¬да, его праздниками и трагедиями. Но на стихах, рассказывающих о судьбе, сходной с судьбами миллионов, лежит отсвет яркой индивидуальности, в их построении (при всей их кажущейся бесхитростности) чувствуется руна большого мастера.
Петровых может в пределах одного стихотворения сменить ритм и способ рифмовки, столкнуть просторечие с высоким стилем, бережно вправить в строку редкое звучное слово. Особенно интересными мне представляются, те средства ее поэтики, которыми она передает интонацию, мелодика ее стихотворений.
Мария Петровых — смелый художник: она не раз обращалась к таким трудным для разгово¬ра даже с самим собой темам, как оскудение души, позднее прозрение, смерть близких, правда самопознания… Блоковская бесстрашная искренность воскресает для меня в ее стихотворениях «Оглянусь — окаменею...», «Ты думаешь, правда проста?..», «Но в сердце твоем я была ведь?..», «Черта горизонта».
Многие стихи Петровых грустны, некоторые трагичны. Она писала о том, что пережила сама, а ее жизнь была не из легких. Тем поучительнее, ценнее для нас, тем дороже нам жизнелюбие, которое звучит в ее стихах. Даже в тех, в которых она пишет о неудачах, пора¬жениях, потерях.
Главное же достоинство ее поэзии, как и у других подлинных поэтов, прежде всего, прояв¬ляется в высоте нравственного идеала, чистоте помыслов, абсолютной искренности чувства, единстве жизненного поведения и творческого пути. Задача поэзии и жизненное предначерта¬ние для нее сливались в единой формуле:
«В живых сердцах оставить свет…»
Однажды, рассказывая о каком-то случайном своем собеседнике, Мария Сергеевна, не без удивления сказала: «Душа моя была ему откры¬та». В повседневной жизни она бывала такой не часто. В стихах - всегда. Может быть, поэто¬му так редко она читала их вслух. Ну а если уж читала, то предельно просто и очень искренне. То есть так же, как и писала. И очень музыкально. Сейчас вы это услышите.
Лев Шилов
 |
 |
 |
 |
|
 |
   |
|
|
|
 |
|
|
|
|
 |
|
|
|
|
